Николаевская церковь и Степан Полубес.
Вот и пришло время познакомиться со звездой, причем, первой величины - мастером-художником Ивановым Степаном (прозвище Полубес). Степан – выходец из Беларуси, как и Старцевы, является создателем во второй половине 17 века замечательных керамических произведений в Москве и ее окрестностях. Работы Степана Полубеса отличны точными линиями, богатыми красками и живостью образов.
Степан Иванов по прозвищу Полубес является изразцовых дел мастером или, как его еще называют, ценинником. Известным Степан стал благодаря работам в Иосифо-Волоколамском, Новоиерусалимском, а также Солотчинском монастырях. Место рождения мастера – Мстиславль, сейчас это Беларусь, а раньше было Великое Княжество Литовское. Степан рано остался без родителей. В Россию его привез князь Алексей Никитич Трубецкой, взявший Мстиславль, и решил «одолжить» Степана настоятелю Воскресенского монастыря. Вскоре Полубес стал довольно известным мастером, поступил в ведомство дворца и приехал в Москву, где поселился в Гончарной слободе. Здесь он открыл собственную мастерскую, в которой вместе с учениками занимался изготовлением изразцовых фриз и панно. В 1667 году, после переезда в Москву, Полубес изготовил для царя печные изразцы, которые и подарил ему, после чего мастеру с учениками доверили изготовить украшения для строившегося при содействии царского двора храма Григория Неокесарийского, расположенного на Полянке.
Работа в Новоиерусалимском и Иосифо-Волоколамском монастырях, а также изготовление украшений для московской церкви Григория Неокесарийского на Большой Полянке показала, что Степан Полубес - непревзойденный мастер цвета. Ведь не просто наружные стены зданий украшают его изразцовые пояса, ковры и фризы. Встретиться с изразцами Степана Полубеса – это как попутешествовать по радуге, которая, сияя красками и сочетая тона и полутона, соединяет небо с землей. Полубес всегда уделял особое внимание природе, присматривался к ней, преображая ее в своем фантастическом творчестве.
Отправимся в путешествие по Москве времен Степана Полубеса... Для начала посетим слободу, которая находится между Таганкой и Яузой. Именно здесь обычно работает известный мастер. В слободе нет домов, окна которых выходили бы на улицу. Каждая семья ремесленников живет своим двором. Высокий частокол загораживает дворы от улицы. От усадеб есть спуск к реке, но воды всегда нужно много, поэтому возле мастерских гончаров оборудованы колодцы-журавли. Горны и глиняные изделия, предназначенные для сушки, размещены под навесами. Жилища ремесленников большие и добротные, бревен для них не жалеют.
Где же может находиться Степан Полубес? Возможно, он у трех горнов, которые выходят топками в одну яму? Оказалось, нет. Тут только его ученики и подмастерья, занимающиеся изучением хитрого ремесла, чтобы в дальнейшем разойтись по разным дорогам, украшая затейливыми изразцами в городах и селениях церкви, дома и палаты. Ведь неспроста говорят: «Мастерство за плечами не носят, да с ним добро».
Так где же великий мастер? Вероятнее всего, его стоит поискать на Ополье. Там, среди полей (позднее эти поля стали улицей Большая Полянка), недалеко от дворов стрельцов, стоит церковь Григория Неокесарийского. Эта церковь, величественная и нарядная, построенная зодчим-крестьянином по имени Карп Губа, видна издалека. Ее архитектурные формы просты, но в то же время сочетаются с богатым декоративным оформлением.
На красноватом кирпиче выделяются пышные наличники, представляющие собой белую каменную резь. Все остальное убранство превосходят сочностью красок, широтой и величавым видом изразцовые пояса. Около церкви стоит толпа тех, кто проживает в этом месте, за Москвой-рекой – это стрельцы, бондари и ткачи. Но как узнать среди шумных ремесленников Полубеса? Он здесь считается своим среди своих. Не просто так он внимательно разглядывает набойки – узоры на полотнах, наверняка задумал перенести на плитки эти цветы, завитки и линии. Если упомянуть в толпе имя Степана Полубеса, тут же как эхо прозвучат слова: «павлинье око». Ведь павлин символизирует гордую красу. Именно этим словосочетанием – «павлинье око», народ окрестил изразцовый пояс, изготовленный Степаном Полубесом для украшения здания на Истре, а также в московском Иосифо-Волоколамском монастыре.
Обратим внимание на изразцовый фриз, опоясывающий церковь на улице Большая Полянка. Выпуклый красочный узор состоит из четырехугольных плиток. В центре, обрамленная желтоватого цвета венком, расположена белая раскрывшаяся чаша. Два голубых стебля – над венком, далее снова обрамление из цветов зеленого и желтого оттенков. Промежутки между образцами заполняют нанесенные на темно-голубой фон зеленые, белые и желтые ветви, которые сочны, полны радости и красоты. Зимой, когда соборная кровля покрыта снегом, изразцовый узор еще более красив. Сиянье зелени и желтизны «павлиньего ока» напоминает о луговой траве и раскрывающихся ранним предрассветным утром кувшинках…
Творчество Степана Полубеса содержит все самое лучшее из декоративного искусства XVII века. Это и красочность, и народность, и веселая сказочность. Мы видим своеобразную «народную казну», куда навечно вошло богатство художественного опыта народа. Из этой «казны» благородные потомки уже многое взяли и, наверняка, смогу почерпнуть еще немало.
Изразцы Полубеса схожи с цветными и красочными ростовскими эмалями, также у них есть общее с фресковыми росписями костромского художника Гурия Никитина, который часто проживал в монастырской слободе, расписывая храмы Суздаля, Ростова и на Волге и превращая их в райские дворцы.
Стены, украшенные изразцами Полубеса, схожи с вышивкой на ткани. Чистота и красочность их тонов сопоставима разве только с миниатюрами из рукописных книг Древней Руси. Например, таких богато украшенных, как в сборнике нравоучительных рассказов «Лекарство душевное», предназначенных для домашнего чтения. Считается, что сборник был переписан в эпоху Степана Полубеса.
 Изразцами называется вид керамической плитки - кафеля (от нем. Kachel), используемого для облицовки каминов и печей. Лицевая поверхность таких плиток бывает гладкой или рельефной, покрытой глазурью (иначе называют майоликовые изразцы), либо вообще без покрытия (терракотовые изразцы). С обратной стороны изразец выглядит как открытая коробка (румпа), что позволяет ее крепить в кладке. Известность изразцы получили в VIII веке, а в XVI - XVII веках стали более распространены. В таких странах, как Германия, Голландия и Швейцария в основном использовали белые плитки, с нанесенным на них синим рисунком. В нашей стране керамическими плитками еще и отделывали фасады зданий. Иногда ошибочно изразцами называют облицовочную плитку, которая не имеет на обратной стороне румпы.
История изразца в России
Искусство изразца в России широко отражало народный быт, его обычаи и вкусы. В основном его создавали безымянные народные мастера резьбы по дереву, гончары и живописцы, а также выходцы из ремесленников, работающих в маленьких гончарных мастерских, которых было великое множество по всему Русскому государству. Сюжетами для изразцов, изготовленных русскими мастерами, чаще всего служили моменты из окружающей их жизни, растительного и животного мира, из легенд и преданий, а также из схожих отраслей прикладного искусства, таких как резьба по белому камню, вышивка, набойка и кружева.
Русское изразцовое искусство не имело четкой последовательности, в которой бы изготавливались различные виды плиток. Например, вторая половина XVII века известна производством терракотовых, муравленых и многоцветных изделий. Впервые русское изразцовое искусство появилось на территории Древнего Киева X-XI веков, Старой Рязани и Владимира XII века. Здесь при раскопках археологи обнаружили первые русские изделия из керамики с покрытием из прозрачных многоцветных глазурей.
Нашествие монголо-татар прервало производство изразцов, возрождение которого началось только через 250 лет в Москве и Пскове. Наиболее древними керамическими изделиями послемонгольского периода считаются муравленые плитки Пскова, терракотовые плитки XV века, а также многоцветные рельефы, изготовленные в Дмитрове и Старице XV-XVI веков.
Красную терракотовую изразцовую плитку мастера Москвы стали изготавливать в конце XVI начале XVII веков. В Центральной части Русского государства красные, муравленые и многоцветные рельефные изразцы стали производить в XVII веке. Начало было положено в Москве, потом изразцы появились в Ярославле, Владимире, Калуге. Позднее, в конце XVII начале XVIII веков производство изразцовых плиток было организовано в Петербурге, Александровской Слободе, Троице-Сергиевом монастыре, а также и в отдаленных от Москвы городах - Балахне, Соликамске, Тотьме и Великом Устюге. Эти производства четко различались между собой.
Производство изразцов на севере страны началось в конце XVI века в Орле-Городке, расположенном на Каме, одном из северных опорных пунктов во времена проникновения русских на территорию Урала и Сибири. После того как в 1706 году Орел-Городок перенесли на левый берег Камы, производство изразцов переместилось в Соликамск. Балахнинское производство приблизительно было организовано во второй половине XVII века. Изготовленные в Соликамске и Балахне печные изразцы схожи по оттенкам и сюжетам. Пока эти производства существовали, изразцы изготавливались с коробчатыми румпами.
Изготовление изразцов в Великом Устюге, Тотьме и на реке Сухоне также практически не отличалось друг от друга: применялись схожие оттенки эмалей с характерной зеленью травы, а также изразцы имели высокие румпы, отступающие от краев. Рельефные изразцы с орнаментами и растительным изображением сохранялись на протяжении всего XVIII века, а также первой половины XIX столетия. Изразцы с гладкой поверхностью изготавливали на этих производствах довольно короткий период, предположительно, только в XIX веке.
Калужское изразцовое производство применяло в своем производстве добытую тут же светлую глину с характерным для нее красно-желтым или серо-желтым оттенком.
Изразцы, изготовленные в Макарьевском монастыре на Волге и в Александровской слободе, легко можно узнать по индивидуальной форме румпы.
В Петербурге производство изразцов было организовано в XVIII веке, они отличаются своеобразным профилем румпы и синего цвета росписью на белом фоне гладкого изразца.
Терракотовые изразцы (красные) впервые изготовили в столице во второй половине XVI века. Печные красные изразцы, выпущенные в Москве, производили из красной глины. Формировали их в резных формах из дерева, изготовленных мастерами резьбы по дереву, затем их сушили и обжигали. Для того, чтобы закрепить изразцы при печной облицовке или кирпичной кладке, с их обратной стороны выделывали коробчатой формы румпы. Лицевую пластину изразца формировали при помощи гончарного круга, также его использовали для изготовления румпы.
У ранних изразцов лицевые пластины были квадратными, размером 20х20 см. Края окаймляли широкие рельефные рамки и назывались они широкорамочными. Также были и большие по размеру лицевые пластины, давшие второе название этим плиткам – изразцы большой руки, толщина которых составляла приблизительно 1 см.
Лицевая поверхность красных широкорамочных изразцов была украшена богатым орнаментом. Размер рельефа изображение в высоту составлял от 0,3 до 0,8 см, что было немного ниже, чем высота рельефа рамки контура. Чаще всего встречались такие сюжеты, как сцены весны, журавль, Пегас, лев или охотник. В этот же период изготавливали изразцовые плиты малой руки, у которых была квадратная лицевая пластина. Ее размер составлял около 14х14 см. Такие изразцы имели широкую контурную рамку.
Для того, чтобы выложить горизонтальные ряды печной облицовки, изготавливали изразцовые пояса, форма которых была прямоугольной. Высота их составляла приблизительно 10 см, коробчатые румпы, а также широкие рамки выделывали с длинных сторон изразца. На рельефе изображали растительность или геометрические фигуры.
При кладке в горизонтальных и вертикальных швах между изразцовыми плитами закладывали перемычки полукруглой формы с рельефным рисунком, а на тыльной стороне – румпу в форме гребня. Благодаря этим перемычкам, увеличивалась герметичность глиняных швов, а их полукруглая форма делало зеркало печи барельефным.
Верх печи чаще всего завершал ряд фигурных городков, имеющих узкую контурную рамку и разнообразные рельефные изображения.
Эти основные пять типов изразцовой плитки входили в печной набор, который был необходим для облицовки одной печи.
Облицовку печного зеркала осуществляли изразцами большой руки (другое их название – стенные). Углы печей облицовывали те ми же стенными изразцами, только срезали под 45 градусов румпу. Перевязку в горизонтальных рядах делали при помощи половинок стенных изразцов. До сих пор не установлено, как располагались изразцы малой руки в облицовке печи. Вероятнее всего, ими облицовывали верх печей или выкладывали более широкие горизонтальные ряды. Ведь не случайно, стоящие в один ряд в количестве 5 штук изразцы большой руки и 7 штук изразцов малой руки дают один и тот же размер.
Для облицовки печей изразцами применяли глиняный раствор. Печное зеркало, как правило, белили, добавляя толченую слюду, что придавало ему блеска. Облицованные красными изразцами печи не сохранились. Красные изразцы, имеющие узкую контурную рамку шириной приблизительно 1 см, так называемые узкорамочные изразцы, стали выпускать в конце первой половины XVII века. Это, на первый взгляд, незначительное новшество, дало возможность отказаться от использования перемычек, а также позволило сократить число изделий, входящих в печной набор. Но, с появлением узкорамочных красных изразцов возникли во внешнем виде печей и определенные недостатки – утратился барельефный характер зеркала печи и появились широкие глиняные швы между изразцами.
Иные по характеру красные изразцы изготавливали в гончарной мастерской Троице-Сергиева монастыря. Они отличались широкой рамкой, имеющей рельефный растительный орнамент. В первой половине XVII века их выпускали с коробчатой румпой, немного позднее – с отступающей от краев.
Вторая половина XVII века характеризуется почти повсеместным вытеснением красных изразцов и заменой их на более современные, муравлёные и многоцветные изделия. Технику изготовления муравы – зеленой свинцовой глазури, знали еще с глубокой древности. Впервые на Руси отмечено ее появление в Древнем Киеве, потом, в конце XV века – в Пскове. По производству муравленой изразцовой плитки Москва отстала от Пскова почти на 150 лет, что стало результатом улучшения его политических и торговых связей с соседями западных стран. В Москве муравленые изразцы, которые дошли до наших дней, появились в 30-х годах XVII века.
Сюжеты для многих ранних муравленых изразцов, созданных московскими мастерами, были схожи с сюжетами изразцов из красной глины, созданных ранее. При производстве изразцов использовалась гжельская глина светлых тонов с сероватым оттенком. Лицевые пластины этих изразцов были квадратной формы, по контуру имели широкие рамки и коробчатые румпы. Формовку лицевой пластины, а также производство румпы выполняли также, как и у красных изразцов, с использованием гончарного круга.
Впервые влияния с запада в отделке изразцами наблюдались в Никольской церкви, расположенной в с. Урюпине под Москвой. Вместе с ранними узкорамочными муравлеными изразцовыми плитками здесь можно увидеть плитки с лицевой пластиной квадратной формы, но контурные рамки у них уже отсутствуют. Московские муравленые изразцы производства 70-х годов XVII века в основном имеют квадратную форму пластин, на которых изображают стилизованные цветы и разнообразных птиц.
В этот же период неплохого качества изразцы изготавливали в Александровской слободе. Фонды Александровского музея хранят приблизительно десять различных типов изразцов для облицовки печей, которые были в корпусе келий монастыря. Многие из них с рельефными рисунками, переходящими на соседние изразцовые плитки и образующими на печных зеркалах композиции в виде ковра.
Музей Новодевичий монастырь, а также фонды Государственного исторического музея хранят большую коллекцию зеленых изразцов, которыми облицовывали печи в 80-х годах XVII века. По данным видам изразцов, хранящихся в этих музеях, были установлены типы изделий, которые входили в состав набора для облицовки печей. Это также дало возможность произвести реконструкцию этих печей. Муравленые изразцы изготавливали и в начале XVIII века, но изображения, нанесенные на них, потеряли свою выразительность, рельеф стал уже не таким сочным. В скором времени их вытеснили новые расписные изразцы петровского времени.
Многоцветные изразцы с рельефной поверхностью стали изготавливать в XV-XVI веках в городах, расположенных рядом с Москвой. В самой столице многоцветные изразцы с рельефной поверхностью впервые использовались в декоре церкви Троицы в Никитниках (1635-1653 года).
Вероятнее всего, они были выполнены в Калуге, так как изготовлены из светлой желто-розовой глины, которая характера именно для этого производства. По предположениям, богатый купец Никитин вызвал в Калугу мастера из Беларуси, который знал секреты приготовления цветных эмалей. Возможно, в тот период и началось вовлечение мастеров из Беларуси в русское производство изразцов, которое впоследствии расширил патриарх Никон.
Производство многоцветных изразцов с рельефной поверхностью организовал настоятель Иверского Святозерского монастыря Никон рядом с обителью, расположенной в селе Богородицыне. На этом производстве стали работать мастера из Беларуси, приглашенные Никоном, в основном они были выходцами из тогдашних земель литовских. Белорусские мастера открыли секреты приготовления глухих четырехцветных оловянных эмалей: желтой, белой, бирюзово-зеленой и синей. Также они использовали в работе прозрачную поливу коричневатого цвета, дававшую на красном изразце красивый коричневый оттенок. Также появилось такое новшество, как прямоугольная лицевая пластина изразцовой плитки, которую до приезда белорусов на Руси не применяли.
Ведущее начало в изготовлении новых изразцов принадлежало мастерам резьбы по дереву, которые изготавливали формы, а цветовые решения выполняли гончары. Чаще всего, изразцы с одним и тем же рисунком имели множество вариантов раскраски. Этот новый вид многоцветных изразцов, которые еще называли ценинными или фряжскими, как нельзя лучше отвечал вкусам тех времен. Данные изразцы отлично сочетались с пышностью декора культовых и светских зданий "узорочьем", которое широко было распространено в XVII веке.
Производить их стали в начале 1655 года, когда появились печные изразцы, выделанные гончаром Игнатом Максимовым из добрых глин, добытых в районе села Богородицына. Эти изразцы использовали в самом монастыре, а также Никон рассылал их как подношения. Иногда изразцы продавали. В начале 70-х годов многоцветные изразцы стали изготавливаться в московской гончарной слободе. В скором времени работы мастеров Москвы и Беларуси тесно переплелись между собой и стали практически не различимы. На провинциальных производствах многоцветные изразцовые плитки стали изготавливать в последней четверти XVII века.
Ярославские изразцовые мастера начали сразу изготавливать многоцветные плитки, минуя муравленые. Они в больших количествах производили изразцы-розетки, пояса, многоизразцовые клейма, антаблементы. Розетки своими изображениями похожи на московские, остальные изделия довольно самобытны, существенно отличаются от московских как изображениями, так и оттенками эмалей.
Центром древнерусского интерьера во второй половине XVII столетия считалась печь, облицованная изразцами, а одним из основных элементов декора являлись изразцовые украшения церквей и колоколен. Многоцветная керамическая плитка с рельефной поверхностью органично сочетала красоту и богатство, делая декор из изразца главным элементом представления эстетики людей того времени.
Печи, отделанные многоцветными рельефными изделиями, были украшением интерьеров храмов, парадных, трапезных, а также палат царей и бояр во второй половине XVII века. У печей был четкий ярусный характер. Каждый в отдельности ярус состоял из нескольких рядов изразцов или многоизразцового клейма. Разделяли ярусы профильные горизонтальные тяги. Более сложные по форме изделия, такие как ножки, подзоры и городки, служили отделки цокольной или завершающей части печи.
Облицовка изразцами наружной части зданий перестала использоваться в столице в начале XVIII века. В этот период изразцы стали применять только в отделке интерьера. В провинциальных городках, особенно наиболее удаленных от Москвы, еще украшали изразцовыми плитками фасады зданий почти всю первую половину XVIII века.
В эпоху Петра I, когда коренным образом перестраивалась общественная жизнь и быт верхушки русского общества, возникла потребность в поиске новых решений в изразцовом искусстве. Излюбленными изображениями на изразцах XVII века стали единороги, полканы, лютые грифы, а также сирины и воины-лучники, ставшие анохранизмами.
Изразцы XVII века имели слишком крупный рельеф для печей, располагавшихся в жилых помещениях, которые, как правило, в те годы были небольшими по размеру. В связи с этим, гончары Москвы, а также и многие провинциальные мастера стали значительно обновлять производство своих изразцовых изделий. Изразцы, созданные в Москве в начале XVIII века схожи со своими предшественниками: сохранена многоцветность и рельефное изображение – его высота постепенно уменьшается, а затем рельеф вообще перестают использовать. Возникают сюжеты, которых не могло быть до наступления времен Петра I. До наших дней сохранились изразцовые плитки, изображавшие портреты людей с введенной Петром I модой на одежду и прически.
Изразцы с маленькими медальонами, имеющими рельефные изображения и примитивную одноцветную роспись, стали изготавливать в первой половине XVIII века. Затем их размеры со временем стали увеличиваться, роспись также усложнилась, ей стали уделять все больше свободного от медальона поля изразца. Печи, отделанные изразцовой плиткой с овальными медальонами, хорошо сохранились в Верхоспасском соборе Московского Кремля, а также в церкви Троице-Сергиевой Лавры.
Изразцовое производство Балахны в начале XVIII века оказалось схожим с московским.
В ранних изделиях росписи не было, позднее она появилась и выглядела как скромный рисунок. Постепенно роспись усложнилась, перейдя за пределы медальонов с рельефом.
Совершенно другой путь в производстве изразцов выбрали мастера Великого Устюга. В XVIII веке они изготавливали многоцветные изразцовые плитки, рельефные изображения которых носили орнаментальный и растительный характер. На изразцах практически не применялась роспись. Начало производства изразцов в Великом Устюге в 30-40-х годах XVIII века.
Фон ранних изразцов был темным, чаще всего встречался зеленый со светлыми орнаментами. Белый фон с темным орнаментом характерен для изразцовой плитки, изготавливаемой в конце XVIII века и в первой половине XIX века. Печи мастеров Великого Устюга были красочными, в высоту они составляли несколько ярусов, выложенных из двух, четырех или девяти изразцовых клейм. Рельефные рисунки этих изразцов соответствовали высокому уровню качества. Сюжеты печей Великого Устюга, а также колорит клейм делали их схожими с восточными коврами, которые, возможно, и вдохновляли северных художников на многолюдных ярмарках, проводимых ежегодно.
Новое в русском изразцовом искусстве стало появляться в первой четверти XVIII века – это живописные изразцы с гладкой поверхностью. Впервые они появились в Петербурге. Петр I при строительстве заложенного им в 1703 году города, лично принимал участие в организации выпуска изразцов для отделки печей нового типа. Во время поездки в Голландию он познакомился с дельфтской расписной керамикой, и настойчиво потребовал замены древних многоцветных изразцов. Петром I в 1709 году в Ново-Иерусалимский монастырь были присланы два пленных шведа, которые должны были там организовать производство расписных изразцов с гладкой поверхностью.
Но одобрения изготовленные шведами образцы не получили. После чего в Голландию были посланы русские мастера, которым надлежало там обучиться кафельному делу. Русские гончарные мастера прошли обучение в Голландии и в совершенстве стали владеть техникой иноземной росписи.
До наших дней сохранились первые печи, отделанные расписными изразцовыми плитками нового типа, во дворце-музее Петра I и дворце Меньшикова на Васильевском острове. Их изготавливали на кирпичных заводах в Петербурге обученные в Голландии мастера, которых называли живописцами, тогда им и стало принадлежать ведущее начало в изготовлении изразцов, а не мастерам резьбы по дереву, как было раньше.
Для того, чтобы изготавливать гладкие печные изразцы, или, как их стали называть, кафели, уже не нужна была резная форма из дерева. Ровную поверхность изразца покрывали белой эмалью, потом наносили на нее роспись и обжигали без нанесения красок. При втором обжиге эмали расправлялись и одновременно делали вплавление росписи.
Ярусная структура облицовки печей в XVII веке была сохранена, а многоизразцовые клейма сменили гладкие изразцы с сюжетной росписью. Многие сюжеты напоминают иноземные картины, особенно те, где изображены здания и парусные суда.
При облицовке печей стали применять такое новшество, как украшение средних ярусов расписными колонками, а также печи ставили на точеные ножки из дуба.
Древние московские мастера не пожелали отставать от новшеств, введенных Петром I, и тоже стали изготавливать изразцы с гладкой поверхность и с синей росписью на них, в которой, как и в сюжетах, влияние Голландии было незначительным. Долгое время, особенно в провинции, наблюдалось применение одного из видов изразцов московских мастеров с синей сюжетной росписью и пояснительной надписью.
Но деятельность гончаров Москвы и Петербурга вскоре стала различаться. По всей видимости, одноцветная синяя роспись не пришлась по вкусу жителям древней столицы, и мастера решили перейти на полихромию. Где-то в 40-х годах XVIII века в Москве стал складываться новый вид многоцветных сюжетных изразцов с росписью. Такие изразцы изготавливались в середине и во второй половине XVIII столетия в центральной части России. Их лицевая пластина была прямоугольной формы, а румпа отступала от краев. Для росписи этих изразцов использовали 5 цветов глазурей: белую, желтую, коричневую, зеленую и синюю.
Как правило, белой глазурью покрывали фон изразца. Многие изразцы имели трехцветную роспись. Во второй половине XVIII века стали изготавливать одновременно два варианта многоцветных изразцовых плиток с сюжетной росписью – с пояснительной подписью и без нее. На эти изделия наносили роспись, которая не выходила за приделы лицевой пластины. Обрамления делались разнообразными, как простыми узкими каемками, так и широкими и сложными. К этой категории не относились изразцы, на которых изображали цветы. Они просто не имели обрамления.
На изразцах были представлены разнообразные сюжеты росписей: одетые в античные одежды и костюмы XVIII века мужчины и женщины, другие народности, воины, охотники, домашние животные, птицы, сценки из жизни селян и городских жителей, а также сценки, носившие бытовой, нравоучительный, любовный и шуточный характер. Иногда можно было встретить легкомысленные, и даже непристойные сюжеты.
Также были интересны и подписи, оставленные под сюжетами, которые чаще всего были пояснениями, а также цитировали народные мудрости и поговорки. Например, если изображали на изразцах заморские народы, то писали: Апонская госпожа или Кавалеры испанские, под изображениями животных и птиц: В одном беге смел, Пою печально и другие интересные и забавные подписи.
Для печей XVIII века характерно то, что сюжеты настенных изразцов в их облицовке не повторялись. Одинаковыми были только изразцы, на которых изображались отдельные предметы – вазы, плоды или букеты.
Количество изделий, входящих в печной набор увеличилось в 60-70-х года XVIII века. Стали изготавливать изразцы для отделки печей раппортного и коврового типов. Для завершения облицовки, а также отделки углов печей изготавливали сложные по форме изделия. Также появились свободно располагающиеся колонки.
В конце 60-х годов XVIII века стали делать печи в Калуге, которые существенно отличались от произведенных ранее, как формой, так и росписью, нанесенной на изразцы. Печи похожи на маленького размера архитектурные сооружения, имеющие четкие горизонтальные сочленения. Встречаются сюжеты, размещенные на нескольких изразцах, а роспись и карнизные детали имеют ярко выраженный барочный характер. Также во второй половине XVIII века изготавливали большое количество расписных изразцовых плит с изображениями цветов. В отличие от цветов, изображенных на рельефных изразцах, цветы на расписных изделиях гораздо красивее и реалистичнее.
Раппортные изразцовые плиты стали изготавливать в середине второй половины XVIII века. Сюжеты размещали на двух и часто даже на трех составленных в ряд изразцах. Раппортные изразцы имели пояснительные надписи, либо были вообще без них. На некоторых подписи заменяли кавычки. Раппортные изразцы стали предшественниками более поздних изделий без подписей.
На протяжении всей второй половины XVIII века практически все керамические производства изготавливали большое количество расписных изразцов с сюжетами, не имеющими подписи, а их рисунки не выступали за пределы лицевой пластины. Их отличие от предшественников середины века – более сложный рисунок декоративной рамки.
Упрощать сюжеты в расписных изразцах стали повсеместно в 80-х годах XVIII века. Снова применяется синяя роспись на белом фоне. Данные изразцы использовали для облицовки простых по форме печей. Этот этап стал переходом к изготовлению более простых и дешевых изразцов для облицовки печей следующего столетия.
В то же время изготавливали изразцы более сложные, с нанесенной на них крупной синей росписью. Их использовали для складывания композиций, которые изображали корзины с цветами, вазы, венки, гирлянды. Они украшали центральную часть печного зеркала. Чтобы сделать вид печи богаче, украшали их колонками, нишами и сложными по форме завершениями.
Довольно быстрый рост производства, а также постоянный спрос на изделия обеспечили ему органичное существование в ближайшие сто лет.
В XIX веке не произошло никаких новшеств в истории народного изразцового искусства. Зато заметен спад того, что было достигнуто в производстве расписных многоцветных изразцов в третьей четверти XVIII века. Сюжеты стали немного проще, а тон эмалей потерял яркость. Но в первой четверти XIX века снова появились многоцветные изразцовые плитки, имеющие пояснительные надписи. Бытовали они тоже недолго, и уступили место изделиям с упрощенной росписью.
В те времени в домах зажиточных горожан и селян были популярны изразцовые печи, что повлекло за собой появление наиболее дешевых изразцов, соответствующих вкусам потребителей.Сюжеты этих изразцов отражали происходящей в окружающей жизни, а аллегорические сценки, как и надписи и пейзажи в пышном обрамлении, исчезли. На изразцах больше нет персонажей в античных тогах и экзотических одеждах, чаще в одежде преобладают характерные детали быта. Например, несколько условное, но достаточно точное изображение гусар и уланов в форме, которую носили в 10-20-х годах, а также людей в костюмах 30-х-40-х годов XIX века. Изразцы с такими изображения хранятся по сей день в музее-заповеднике Коломенское.
Облицовка печей цветными изразцами с несложной росписью позволяла сделать дом уютным и жизнерадостным. Эти изразцы сохранили традиционную непосредственность и самобытность народного творчества. Но и эта роспись подверглась определенным переменам. Сменился тип росписи: сочную живопись заменил сухой графический рисунок, стало больше холодного голубого оттенка, сочетающегося с желтым и коричневым. Обрамление в виде нарядного орнамента заменила строгая узенькая кайма.
Подобная эволюция произошла в и декоре довольно распространенных в первой трети XIХ века изразцов с орнаментами в виде вазонов и букетов. Многоцветную роспись заменила однотонная синяя. Но в ассиметричных композициях с фруктовыми ветками и пышными барочными завитками еще ощущается живописный стиль. Спустя годы рисунок становится еще проще и суше. В итоге вся композиция состоит из двух крайне простых веточек, размещенных крест на крест в рамке, представляющей собой ромб.
Такие изразцы стоили дешевле, производство их было несложным, особенно популярны они были в российской провинции. Печи в особняках дворян облицовывали более сложными по стилю исполнения рельефными изразцами белого цвета, с классическим орнаментом и рисунками. Такие изразцы схожи с античной скульптурой и служат образцом высокого мастерства неизвестных исполнителей. Но, преобладание белой эмали делало эту керамику холодной, а внешний вид печей стал парадным и официальным. На этом этапе своеобразное и яркое народное творчество в производстве изразцов приостановилось.
Заново изразцовое производство возобновили в XV веке, а во второй половине XVII века появились технически оборудованные цеха предприятий, занимающихся производством керамических изделий в XIX столетии. Творения изразцовых мастеров из народа показали их яркую художественную одаренность, мастерство высокого качества, тонкое понимание материала, а также знание техники. В работах можно проследить ясность замысла, сочетание утилитарных и художественных задач, четкость композиции.
Народные художники в процессе своей многовековой деятельности с уникальным мастерством отражали в своих работах жизнь, народные стремления и чаяния, людей, для которых они трудились и частью которых были сами. Все это позволяет считать, что изразцовое искусство – подлинно народное, глубоко национальное русское творчество.
Могилев – один из областных центров Беларуси, город, имеющий весьма почтенный возраст. Поселение людей на этой территории появилось в V веке нашей эры. В IX-X веках здесь появились славяне, и поселение превратилось в город. По информации письменных источников город появился довольно поздно – в конце XIV века. Некоторое время Могилев был собственностью королевы Ядвиге, супруге Ягайло. С XIV по XVIII века город являлся волостным центром. Но уже с XV века Могилев стал крупным торговым центром. В 1577 году город получил Магдебургское право. Герб Могилева изображал каменную башню на голубом поле.
Могилев не считался административным центром, но, не смотря на то, город стал практически главным культурным центром восточной части Беларуси, в отличие от Мстиславля или Витебска. В XVII-XVIII веках в Могилеве была сформирована своя, довольно своеобразная школа зодчества. Стоит обратить внимание на такой интересный факт: Могилев – единственный крупный город Беларуси, который сформирован в основном православными храмами, а не католическими или униатскими.
Но, к великому сожалению, вести разговор об основных памятниках древнего Могилева приходит уже в прошедшем времени. Количество уничтоженных в XX веке храмов здесь просто огромно, с ним может соревноваться разве только Витебск. Николаевская церковь – единственная старых православных храмов города, сохранившаяся до сегодняшнего дня. Церковь была построена в 1669-1672 годах. Около церкви возводили целый комплекс, в которых входила больница, теплая церковь, колокольня. Вокруг все было огорожено каменным забором.
Сама церковь типична для могилевского региона XVII начала XVIII века. Обычно эти церкви называют барочными, но с таким мнением можно согласиться разве только частично. Одним из главных отличий школы зодчества Могилева является довольно сильное влияние позднего ренессанса. Это можно увидеть на главном фасаде церкви – он имеет разделение на ниши, расписанные фресками, и образует подобие иконостаса, который вынесен наружу. Это и есть черта ренессанса.
Внутри храма располагается великолепный многоярусный иконостас, что также характерно для данного региона. Иконостас имеет множество резных деталей.
Работа белорусских резчиков очень ценилась, ее даже стали называть специфическим термином «белорусская резь». Здесь нельзя не предоставить для ознакомления достаточно большую цитату: Белорусские резчики по дереву и изразцовые мастера, работавшие при Никоне, внесли огромный вклад в развитие монументально-декоративного искусства в России. Именно этим людям оно обязано своим расцветом во второй половине XVII века. Белорусские мастера внесли в русскую художественную практику такие новшества, как измененную форму орнамента, что принципиально изменило стиль русского искусства. Также они активно внедрили в русское декоративное искусство и архитектуру общеевропейские мотивы декора, которые довольно быстро прижились в России. Резчики по дереву коренным образом изменили внешний вид русского иконостаса. До этого русский высокий иконостас выглядел как стенка из икон. Здесь конструктивной части было не видно, и она не играла художественной роли. В белорусских землях практиковали резную раму иконостаса с орнаментом, и резьба здесь играла такую же роль, что и живопись. Техника, а также мотивы такой резьбы белорусы узнали из северной Европы через Польшу. Там резьбу использовали при изготовлении алтарей в католических храмах. Эта резьба служила украшением алтарей католических храмов и иконостасов православных среди пестрого конфессионального состава населения великого княжества Литовского.
В заключении хотелось рассказать о монастыре Солотчинский Рождества Богородицы, который расположен в бывшем поселке городского типа Солотча. Этот посёлок располагается в 20 километрах от Рязани и сейчас считается частью города. Здесь очень живописное место при впадении реки Солотча в Оку.
Сам монастырь был основан Рязанским князем Олегом в весну 1390 года. На этом месте князь Олег позже принял иноческий сан. В годы революции и смуты монастырь был закрыт, но с приходом эпохи возрождения духовности в 1994 году возвращен епархии и эксплуатируется в качестве женского монастыря.
Простая деревянная Покровская церковь стала первым храмом в монастыре. В Покровской церкви были погребены князь Олег со своей женой Ефросинией. В середине шестнадцатого века в память о походе Ивана IV на город Казань была спроектирована и выстроена каменная церковь Святого Алексея, митрополита Московского. К великому сожалению эти постройки до настоящего времени не сохранились . Сама Покровская церковь, которая стояла на обрыве, была потеряна в связи с разрушением в конце восемнадцатого века во время обвала берега. Другая историческая ценность- церковь святителя Алексея была разобрана в девятнадцатом веке по причине полной ветхости сооружений.
До наших дней в первозданном виде дошли лишь три храма монастыря. Надвратная церковь Иоанна Предтечи, построенная в 1695 году при архимандрите Игнатии Шангине. Святодуховская церковь с трапезной палатой, выстроенная в 1688-1689годах. Эти сооружения выполнены в стиле нарышкинского барокко. По всей вероятности церкви были построены по проекту архитектора Я. Г. Бухвостова. Интересны будут экскурсиям Настоятельный корпус ориентировочно построенный в семнадцатом веке и пятиглавый Рождественский собор воздвигнутый в 1691 год с крепостными стенами 1688 года.
Творил изразцовые украшения надвратной церкви сам Степан Полубес, который стал известен по работам в Иосифо-Волоколамском монастырях и Новоиерусалимском.
|
|
